Сколько же трудов написано о разных людях, об их видах, типах, темпераментах, свойствах характера. Даже роли подробно разобраны. Казалось бы, прочти несколько «умных книг», в основном по психологии, и сможешь легко манипулировать едва ли не всяким человеком. Достаточно лишь понаблюдать за ним, побеседовать какое-то время, определить к какому именно типу человека, из тех, о которых прочёл в этих самых «умных книгах», он относится - и вуаля! Крути им, как хочешь. Хотя в этой логике изначально есть существенный изъян – она не учитывает того, что и собеседник может ознакомиться с теми же, или схожими текстами, и вы будете для него такой же открытой книгой, как и он для вас. Естественно, на деле всё куда сложнее, нежели представляется на страницах «умных книг», жизнь всегда с лёгкостью вносит коррективы во все наши умопостроения, не оставляя от них, фигурально выражаясь, и камня на камне.
А вот перед нашим героем стояла задаче воистину титаническая – иначе не скажешь. Никакое другое слово не передаст масштаба. Надо было обойти коммерческих арендаторов двух домов Тюфекчиева, побеседовать с каждым и при этом ни одного не испугать идеей соседства с похоронным бюро.
Первым Степан выбрал как он посчитал самого серьёзного арендатора – Генриха Ланца. Тот держал в доме Тюфекчиева контору, занимающуюся продажей паровых молотильных гарнитуров. Наш герой не представлял себе, что это такое, однако для его дела это не имело ровным счётом никакого значения. Встречаться пришлось не с самим Ланцем, а с его приказчиком, державшимся столь важно, будто сам лично был хозяином всего немалого предприятия.
- Да что нам эти соседи, - отмахнулся он от Степана, будто от назойливой мухи. – Покойников же сюда, всё равно, никто таскать не будет. А моих, - он обо всей конторе говорил в таком роде, будто она принадлежала ему лично, - клиентов их вывеска не отпугнёт. У меня тут клиентура серьёзная – они сюда за паровыми молотильными гарнитурами, - с непонятной гордостью, то ли за гарнитуры, то ли за клиентов произнёс приказчик, - приезжают!
Следом Степан отправился к некоему Штейнбергу, державшему в доме Тюфекчиева часовой магазин. Предприимчивый господин Штейнберг, казалось, даже обрадовался такому соседству.
- Отменно, господин Помогаев, просто отменно, - потёр он руки, - лучшего соседа для часовщика, нежели похоронное бюро и придумать нельзя. Только уж поспособствуйте, чтобы господин Лазарев мне не отказал рекламку у него тиснуть. В таком духе, - Штейнберг прикрыл глаза, задумавшись на мгновение, - входя сюда, думаю о каждой минуте, и тут же золотой брегет, а под ним указатель на мой магазин…
- Два деловых человека ведь всегда сумеют договориться, не так ли? – проницательно глянул на него наш герой.
И если с этими двумя арендаторами Тюфекчиева проблем возникнуть по замыслу Степана и не должно было, то вот оставшиеся два были куда более сложными. Первым был магазин корсетов Г.И. Цвайга, чьи посетители уж точно будут не в восторге от соседства с похоронным бюро.
- В принципе-то я не против, - сказал хозяин магазина, - только как это скажется на моих клиентах. У меня ещё не сформирован свой, так сказать, поток. А соседство со столь мрачным заведением может отпугнуть людей, прежде бравших у меня корсеты, от моего магазина.
- А посмотрите на это с другой стороны, - предложил ему наш герой, - быть может, кого-то вы и в самом деле потеряете, но найдёте и новых клиентов.
- Каким это образом? – не понял его Цвайг.
- Все дамы желают на больших собраниях выглядеть лучше остальных, и не важно свадьба это, крестины, или похороны. Похоронное бюро Лазарева имеет не самые низкие расценки, и родственники усопших, соответственно, люди совсем не бедные, а уж почти у всякого человека довольно родственников женского пола.
- И они пожелают приобрести у меня корсеты, - сам развил его мысль Цвайг, - чтобы на похоронах выглядеть не хуже иных. Да, господин Помогаев, тут вы правы на все сто.
С тяжёлым сердцем наш герой стучался в двери комнат, где давал курсы фортепианной игры Гиршев – последний арендатор Тюфекчиева. Если он откажет, Степан просто не знал, какие доводы приводить. Вот только Гиршев отлично справился с этим сам, ничуть не хуже владельца часового магазина Штейнберга.
- Я надеюсь, - сказал он, - у господина Лазарева ещё не подобраны музыканты, что будут играть на похоронах важных господ усопших?
- Скорее всего, нет, - кивнул наш герой, - у него же ещё и помещения нет, о музыкантах несколько рано задумываться.
- Так вы передайте ему, что такие музыканты у него уже есть, - заверил Степана Гиршев. – Курсами игры на фортепиано не сильно заработаешь в наши дни – ведь каждый второй прохвост, имеющий отличить ноту ля от ноты ре, готов учить музыке других. Ценность моего труда размывается из-за таких вот с позволения сказать господ. Так что сообщите вашему клиенту, чтобы не беспокоился о музыке, ежели надо будет, я для него настоящий оркестр соберу, не успеет он и глазом моргнуть, ну, то есть, вы поняли – не для него, а для его усопших... А музыканты в нём будут самые наилучшие.
С куда более лёгким сердцем Степан отправился к Тюфекчиеву для первых переговоров. Он был почти уверен в успехе, ведь за его спиной имелась если не поддержка, то уж точно непротивление, всех коммерческих арендаторов обоих домов на Большой Садовой.
